Пристань желтых кораблей. [сб.] - Сергей Лукьяненко

Идиотизм. Да, Денис знал о жесткой цветовой регламентации профессий, закрепленной, например, в одежде. Но что дело доходит до таких мелочей, до предметов личного обихода… Хотя подарок — это не мелочь, на Земле тоже полно неписаных, но нерушимых законов этикета…

Дэктор отдыхал. Лежа на кушетке, нарочито жесткой, не дающей задремать, плотно прикрыв глаза, он весь отдавался теплым, поглаживающим движениям психомассажа. Руки целителя беззвучно скользили над головой, прогоняя усталость, возвращая мыслям ясность и четкую, беспощадную логику. Целитель был опытный, и дело свое знал отлично. По рангу Дэктор мог прибегнуть к помощи даже самого Зеленого Рыцаря, но… кто его знает? Вдруг верховный целитель действительно умеет читать мысли? Начальник стражи крякнул, заворочался на кушетке. Обойдемся без Зеленого Рыцаря…

Замершие на мгновение руки целителя продолжали движение. Против воли Дэктор вспомнил, как проводил психомассаж Родэк. Да, — более неумело, да — иногда сознание словно жаром обдавало. По такого сильного эмоционального контакта у начальника стражи ни с кем не было. А теперь и не будет. Сын потерял веру в него. Счел оскорблением само предложение не ходить на верную смерть. Конечно, он прав, с точки зрения своих восемнадцати лет. Но и Дэктор прав, с высоты сорока восьми лет и высшего воинского поста Крепости… Он открыл глаза, негромко произнес:

— Приказ по всем отрядам Стражи…

У изголовья мелькнула багровая форма схватившегося за карандаш порученца.

— Все боевые операции на сегодняшнюю ночь отменяются. Выход из Крепости закрыть, стражу удвоить. Все пропуска, пароли и спецразрешения недействительны. Тех, кто попытается покинуть Крепость, задерживать до утра…

Руки целителя снова заскользили над лицом Дэктора.

***

Когда стемнело, свет зажигать не стали. Только на огромном, еще не тронутом торте горели ровным немигающим пламенем двадцать тоненьких зеленых свечей. Горели уже третий час, упорно не собираясь уменьшаться хоть на миллиметр. Денис отошел к раскрытому окну, встал рядом с Полаком. Тот докуривал сигарету, с виду обычную, но пахнущую не табаком, а чем-то пряным и приятным. Родэк и смуглая девчонка с земным именем Инга стояли в дальнем углу, шептались о чем-то, Родэк как-то очень робко обнимал девушку за плечи, изредка поглядывая на Дениса. Может, уже жалеет, что привел сюда?

Денис высунулся в окно, посмотрел в небо, с проступающим на нем узором созвездий — диким, абсолютно незнакомым, на фоне которого даже Млечный Путь выглядел чужим. Сорок два парсека от Солнца. Три года полета на сверхсвете. Желтенькая звезда с единственной земноподобной планетой и незапоминаемым цифровым кодом. А до этого — десять лет детских сказок и фантазий о волшебной планете, два года, затраченные на завоевание доверия Компании, три месяца на полярной базе, и редкие полеты в Крепость, где, как правило, не удается выбраться дальше Каменной Плеши… Но вот он и выбрался. Попал в самую что ни на есть интимную обстановку, и что узнал? Несгорающие свечки? Да возьми он такую свечу, разложи ее на молекулы в большом базовом анализаторе — машина выдаст уверенный ответ: “Цилиндрик из стеарина, с помещенной по оси хлопчатобумажной нитью”. И будет права, потому что ни одна машина в мире не способна обнаружить волшебство. И сотня научных сотрудников, пытающаяся понять, почему стальной меч, над которым прошептали пару слов, стал рассекать полуметровые титановые балки, тоже даром ест свой хлеб. Они могут шептать те же слова, подслушанные электронными “клопами” над таким же мечом, до полной опухлости языка — ничего у них не выйдет. И беда даже не в том, что подслушивающие и подглядывающие устройства в Крепости больше двух часов не функционируют, выходят из строя по неизвестной причине. Того, что они успевают передать, вполне хватает для однозначного вывода — какого-либо секрета, скрываемого от землян, в Крепости нет. Просто ее обитатели умеют колдовать. И произнесенная фиолетовым рабочим бессмыслица заставляет вставать, ходить и таскать тяжести кошмарное создание, сшитое накануне из протухшей бычьей требухи и вымоченных в какой-то маслянистой жидкости шкур…

— Дени скучает и правильно делает, — сказал вдруг Полак. — Сестренка, вы там не уснули?

Инга повернулась к брату. Поднял голову и Ро-дэк. Вид у него был более чем несчастный. Поругались? Денис вдруг почувствовал нахлынувшую неизвестно откуда тоску. Неужели эти двое, со скорбно-томи­тель­ны­ми лицами начинающих влюбленных, — чудотворцы из Крепости? Эта семейная вечеринка — праздник совершеннолетия будущего мага? Это в такую жизнь он играл с восьми или семи лет. Они с ребятами забирались в развалины старой крепости неподалеку от Лесногорска и носились по полуосыпавшимся стенам, крича во все горло: “Именем семи цветов Радуги…” А потом, в школьных спор-клубах, писали “коллективные обращения” в Генеральную Ассамблею Земли. “Закон о 99 годах, отдающий планету в безраздельное пользование Компании. — позор нашего общества…”

— Дени. а какие есть игры у вас?

— Карты, — автоматически ответил Денис.

А действительно… Какие еще игры у сотрудников Компании? В основном карты, во всех их моди­фикациях. Ну и электронные “книжки”, где вместо страниц — экран, а сбоку — щель для кассеты с программой очередной телеигры.

— Карты — это неинтересно, — безапелляционно произнес Родэк. — Давай лучше сыграем в ленивых курьеров…

— Я начинаю, — быстро сказала Инга.

…Они уселись кружком. Инга, Полак, Родэк, Де­нис. Инга молча уставилась на брата. Тот обхватил голову руками, замер, вслушиваясь во что-то.

— Ага, — он хихикнул. — Держи, Родэк.

Теперь Полак смотрел на друга, а тот сидел, боясь шелохнуться. Потом повернулся к Денису.

— Принимай.

Денис уже начал понимать, в чем дело. Он закрыл глаза, искренне пытаясь почувствовать что-нибудь. Но кроме желания поспать, лечь в постель, опустив голову на подушку, ничего не ощутил. Наверное, сейчас позднее, чем он думал. Надо возвращаться к турбокондеру…

— Я загадывала торт. И передала три слова: вкусное, мягкое, круглое, — объявила Инга.

— Я понял, — довольным голосом подхватил По-лак. — И передал свои два: мягкое и круглое.

— У меня сегодня шоколадный торт, — убитым голосом сказал Родэк. — Он квадратный и твердый…

— Засохший, — вздохнула Инга.

— Свежий! Просто… Это так задумано… Так что я решил, что мягкое и круглое — это надувной спасательный круг. А Дени я передал одно слово — мягкое.

— И я решил, что речь идет о подушке! — Денис невольно рассмеялся. Вот так вариант игры в испорченный телефон!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});